Особо опасная особь - Страница 113

113

— В честь чего гуляем? — спросила она Юрия.

— В честь меня, — сказал он.

Лина не успела спросить большего — к ним подлетел распорядитель в черном фраке, расцвел в широчайшей улыбке и сказал:

— Юрий Николаевич! Хелена Юзефовна! Наконец-то, наконец-то! Мы уж и заждались, право! Пойдемте, милости просим!

Лина поперхнулась. “Хелена Юзефовна” — это ж надо…

Их подвели к торцу стола — видимо, на самые почетные места и посадили рядышком парочкой. По правую руку от Лины оказался не кто иной, как Иконников М.С. — как ни странно, не в докторской робе, не в пиджачке даже, а в кителе полковника медицинской службы. Милейший доктор слегка попахивал одеколоном и весь лучился добротой. Слева от Юрия высился монолитный субъект лет пятидесяти, килограммов сто двадцать чистых мышц — в гражданском костюме, в черных очках, столь спецслужбистской внешности, что от одного взгляда на него начинали ныть зубы. Лина немедленно цапнула сразу два куска ветчины — самых больших на блюде с мясным ассорти, отправила их в рот и начала жевать, чувствуя, что именно на нее направлены глаза всех людей, находящихся в зале.

— Ты что, сдурела, милая? — вполголоса осведомился Юрий, не отводя взгляда от гостей. — Куда жрать рванулась? Пять минут потерпеть не можешь?

— Мефодьшвятополкышь, — прошепелявила ветчиной Лина. — Шкажите ему. Я пошле тренинировки не поела!

— Не поели? — Если бы у доктора Иконникова были волосы, они встали бы дыбом. — Ну что же вы, Лина? Так же нельзя! Я ведь объяснял вам — большие нагрузки, гипогликемия, так можно и в обморок упасть…

— Я одевалашь. Он сам мне времени не оштавил. А теперь наежжает…

— В таком случае не сердитесь, Юрий Николаевич, моей подопечной требуется небольшая терапия. — Иконников деликатно, двумя пальчиками взял бутерброд с маслом и красной икрой, положил на него три ломтика копченой колбасы, мазнул сверху мягким плавленым сыром слоем в полсантиметра, припудрил сверху резаной петрушкой и киндзой, взял блюдце и водрузил на него свое произведение кулинарного искусства. — Кушайте, Линочка. Все остальные подождут. — Он налил в бокал апельсинового сока. — И запивайте, иначе подавитесь. И жуйте, жуйте, не забывайте жевать. Иначе подавитесь.

Жевать не получилось. Лина проглотила огромный бутерброд в три укуса, громко икнула, влила в себя залпом полбокала сока и потупила взгляд. Ей стыдно было смотреть в зал. Уж кто-кто, а она, хай-стэнд-герл из Соединенных Штатов Америки, хорошо знала, что есть приличия и что такое нарушение приличий.

Юрий встал, хрипло прокашлялся в кулак и постучал вилкой по хрустальному фужеру.

— Господа, — провозгласил он, — позвольте начать! Шум людских голосов медленно смолк — как будто повернули ручку настройки.

— Прошу всех налить, — сказал Юрий.

Забавно… Это походило на команду. Юрий был командиром стола, и все подчинялись ему. Чем это было — специфическим офицерским party или все же обычной русской манерой застолья? Лина пока не знала.

— Тебе чего, Юр? — тихо спросила Лина. — Минералочки плеснуть?

— Водки мне, водки. Офицерской, — сказал Юрий и тут же потянулся за бутылкой — запотевшей, в крупных каплях росы. — Ты сиди спокойно, солнышко. У нас наливают мужчины.

И тут же набулькал по полфужера водки — и себе, и Лине.

— Ты чего? — ужаснулась Лина. — Ты же сейчас вырубишься и носом в стол.

— Спокойно! — повторил Юрий. — Это хорошая водка. Элитная, качественная. Голова от нее не болит.

Юрий выпрямился, расправил плечи, и вытянул перед собой фужер на длинной ножке. Фужер из толстого хрусталя, весь в резных узорах, мелькающих в преломленном свете мелкими синими искрами.

— Господа! — сказал Юрий негромко, проникновенно, слова его эхом отразились от стен и разлетелись по залу. — Коллеги, друзья, товарищи! Позвольте поблагодарить вас за то, что вы собрались здесь, откликнулись на мое приглашение. Меня связывают с КБК долгие годы сотрудничества, и я хочу сказать, что это были лучшие годы моей жизни. Люди, которые здесь работают, — терпеливые учителя, заботливые медики, блестящие исследователи, настоящие патриоты России и просто… просто замечательные люди. За вас, мои дорогие!

В зале зашумели, потянулись рюмками друг к другу, раздался звон хрусталя. Лина чокнулась с Иконниковым, с Юрием, еще с кем-то, приготовилась к терпкому вкусу водки, сделала маленький глоток… Недоуменно хмыкнула и допила до дна. В фужере была вода — чистая, холодная как лед.

Она подвинула к себе бутылку и внимательно изучила этикетку. Там было написано:

Московский завод “Кристалл”. Водка ОФИЦЕРСКАЯ элитная.

Изготовлено в лучших традициях российских виноделов.

Перевернула бутылку, глянула на обратную сторону:

Водка ОФИЦЕРСКАЯ элитная безалкогольная

Состав: питьевая, специально подготовленная, очищенная вода.

И все! Все!

Лина покачала головой. Ну русские, ну шутники. Безалкогольная водка! Хоть бы смайлик на обратной стороне нарисовали… Нет, все на полном серьезе.

Тем временем Мефодий Святополкович навалил ей полную тарелку салатов, мяса и рыбы.

— Кушайте скорее, Линочка, — шепнул он. — А то сейчас пойдет тост за тостом. А когда кто-то говорит тост, у нас есть не положено, невежливо. Чего вам налить?

— Вино у вас тоже безалкогольное?

— Частично.

— Налейте мне обычного, алкогольного. И покрепче.

— Есть только сухое.

— Ладно, давайте сухого. Белого.

Лина лопала так, что за ушами трещало, — упрашивать ее не надо было. На нее пялились уже не так откровенно — нагляделись, видимо. Убедились, что с виду человек как человек, без всяких инопланетных финтифлюшек. Лина была уверена: все в зале знали, что она не просто американская девчонка, она — симбионт, начиненный стансовскими генами как булка с изюмом. Ну и бог с ними со всеми. Салаты здесь офигительно вкусные, и вино превосходное, не хуже французского, и это главное.

113